421fe297     

Башкуев Александр - Призванье Варяга (Von Benckendorff) (Части 1 И 2)



Александр Башкуев
Призванье варяга (von Benckendorff) ч.1,2
А.Х. Бенкендорф
1783-1844
(Копия парадного портрета кисти Д.Доу из серии портретов русских
генералов
- участников Войны 1812 года. 1819-1829. Военная галерея 1812 год.
Оригинал уничтожен по Высочайшему повелению Императора Николая I в 1845
году.)
* Часть I *
Моцарт:
Да! Бомарше ведь был тебе приятель;
Ты для него Тарара сочинил,
Вещь славную. Там есть один мотив...
Я все твержу его, когда я счастлив...
Ла ла ла ла... Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?
Сальери:
Не думаю: он слишком был смешон
Для ремесла такого.
Моцарт:
Он же гений.
Как ты, да я. А гений и злодейство -
Две вещи несовместные. Не правда ль?
Сальери:
Ты думаешь?
(бросает яд в бокал Моцарта)
Ну, пей же...
Замысел этой книги родился у меня много лет назад, на одном из вечеров
в зиму 1831-1832 годов. Это было волшебное время: мы только что покончили с
Польским Восстанием, балы следовали один за другим, - общество ликовало.
Мне тоже сыскали повод для торжества. Государь наградил меня Виртутом
Милитари -- Высшим Орденом Царства Польского. В шайках -- всех мажут кровью.
Не хочу выглядеть чистоплюем и объяснюсь, - на мой вкус лютеранская
Латвия так же отлична от православной России, как и чертова Польша. И если
поляки жаждут Свободы от русских, того ж требуют и мои латыши. Поэтому я
отказался поднять егерей на эту пирушку и вступил в бой лишь когда польская
мразь стала жечь церкви, да вешать русских попов.
Война -- войной, Свобода -- Свободой, но слуги Божии (какой бы Веры они
ни были) -- безоружны и не вступиться за них -- страшный грех. Когда мои
лютеране прибыли, наконец, на войну, Государь был столь счастлив, что сразу
хотел наградить, но я -- отказался. Теперь, после общего омовения в польской
крови, отказ выглядел бы Бесчестным и я принял награду.
Бал, данный мной по этому случаю, отличался особой пышностью и
весельем. (Не потому, что я получил эту висюльку, иль истребил еще кучу
католиков, но -- в ознаменование новых льгот, вырванных нами у русских.)
Была вся столица - положительно вся: Августейшая Чета впервые "вывела
на свет" Наследника и столичные барышни падали в обморок от одного взгляда
юного принца. Из министров и сенаторов были все. Все пришли
свидетельствовать мне почтение. (А может не мне, но -- моим егерям, без коих
русские так и не справлялись с поляками.)
Успех был совершенный. Гости разъезжались под утро, и на прощание
Государь, будучи в легком подпитии и потому - хорошем расположении духа,
изволил предложить продолженье банкета в другой день в узком кругу.
Левашов сел писать список "узкого круга", а мы с Орловым и Государем
стали выдвигать кандидатов. Набралось человек тридцать (без дам),- все либо
"немцы", иль из сильно сочувствующих. Разумеется, такая пьянка не могла
обойтись без слабого пола и мы пригласили всех жен и... наших подруг. С их
благоверными. Мы ж -- не китайцы и знаем кое что о приличии.
Список уже закрывался, когда я приметил, что Государь жаждет видеть еще
одну даму, но не решается просить нас об этом. Я толкнул в бок графа Орлова.
Он отрицательно покачал головой, ибо крепче других заботился о Чести, но
Левашов, приметивший наши все перемигиванья сразу спросил:
- "Кого еще, братцы?!"
Я отвечал:
- "Может быть, Пушкин? Должен же быть и шут за столом..."
Государь сразу обрадовался, Левашов же нахмурился хуже Орлова и сухо
сказал:
- "Это твое награждение, кого хочешь и -- приглашай. Но я б не
советовал



Содержание раздела